Мирный договор между Россией и Японией.
Государю Императору благоугодно было в 1-й день сего октября Высочайше ратифицировать выработанный в Портсмуте мирный договор между Россией и Япониею.
На основании особого соглашения с японским правительством, взаимное извещение о состоявшихся ратификациях договора Императорскому правительству через посредство пребывающего в С.-Петербурге представителя Американских Соединенных Штатов и японскому—через посредство французского представителя в Токио последовало 2-го текущего октября. С этого дня портсмутский договор, согласно постановлениям оного, вступает в силу. Распубликование мирного договора последует в ближайшем времени в установленном для сего порядке.

Отчего не выходило «Русское Слово».
Считаем существенно необходимым поставить читателя в курс пережитого нашей газетой за эти дни.
22-го сентября, как известно, возникла забастовка книжных наборщиков. Они предложили и газетным наборщикам присоединиться к ним. Наборщики «Русского Слова» не бросили сразу работу, а поставили условием своей забастовки—невыход и других московских газет. 23-го номер вышел. В тот же день толпа книжных наборщиков явилась пред окнами типографии газеты и потребовала прекращения работы. Когда наборщика, неуверенные в поддержке товарищей из других газет, вновь поставили условием своей забастовки прекращение работ в других типографиях, их толпы книжных наборщиков полетели камни. Разбито несколько десятков стекол…

Кн. С. Н. Трубецкой (†).
(1862—1905).
Россия так привыкла к безвременным могилам…
Сколько струн оборвалось, сколько жертвенников разбито,—и остаются недопетыми песни, недоконченными богослужения.
Умер князь Сергей Николаевич Трубецкой. Жизнь снова явилась перед нами безжалостной и загадочной; слава, доблесть, духовная красота — пустым звуком перед всесокрушающей силою смерти…
Год, который пережило русское общество, был страшный, тяжелый год,—страшный и тяжелый потому, что с неимоверными усилиями и неизмеримыми жертвами отрывались мы от прошлого, перерождались, менялись,—и видели других людей тоже перерожденными и изменившимися…
«Суд идет»,—писал осенью прошлого года профессор Трубецкой, и выходили люди на жизнь и свет, на борьбу из глухих помещичьих усадеб, из «дворянских гнезд», из захолустных городов, из ученых кабинетов… Звучали новые слова, неслыханные ранее. Зрели выводы, и одним из таких выводов был:
— Возврат к прошлому невозможен…

Газета Русское Слово, № 260, Среда, 5-го (18-го) октября 1905 г., 8 страниц