ОТ МОСКОВСКОГО ГРАДОНАЧАЛЬНИКА.
5-го сего февраля, в 2 часа дня, по случаю кончины Августейшего Главнокомандующего войсками московского военного округа Его Императорского Высочества Великого Князя СЕРГЕЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА, в Чудовом монастыре имеет быть совершена архиерейским служением панихида.
Находящиеся в Москве военные и гражданские чины, дворяне и должностные лица городского сословия сим приглашаются в Чудов монастырь к панихиде в обыкновенной форме, генералы—в лентах, при трауре на левом рукаве.
Убийство Его Императорского Высочества Великого Князя Сергея Александровича.
Известие о потрясающем событии с быстротой молнии облетело вчера всю Москву.
В три часа без двадцати минут Его Высочество Великий Князь Сергей Александрович в карете, запряженной парой лошадей, выехал из Малого Николаевского дворца и направился к Николаевским воротам. Сзади, на зорошей лошади, ехали сопровождавшие два агента охранной полиции. Едва поранялась карета с зданием окружного суда, как раздался громовой взрыв, равный по силе залпу нескольких орудий, и поднялось облако дыма. Через момент мчались лошади с одной передней осью и на возжах тащился кучер. В воротах лошади остановились перед въехавшим извозчиком и были задержаны публиклой. Кучер Андрей, весь окровавленный, был поднят и поставлен к железной решетке маленького сквера, откуда потом и взят был каретой «скорой медицинской помощи». Когда рассеялся дым взрыва, сбежавщейся публике, между которой было много офицеров и солдат, представилась ужасная картина: щепки кареты, лужа крови, посреди которой лежали отсанки Великого Князя. Можно было рассмотреть только часть мундира на груди, руку, закинутую кверху и все отсальное разбитое было в дребезги и разбросано по снегу. В это время по тротуару убегал человек, одетый, как рабочий, с окровавленным лицом и руками.
Городовой Леонтьев, стоявший на посту против ворот окружного суда, и два агента охранной полиции бросились наперерез бегущему и задержали его. Задержанный быстро полез в карман, но руки его тотчас же схватили агенты и кармане нашли револьвер Браунинга, заряженный семью пулями. Это окончательно убедило их, что задержанный —преступник. В это же время и место события прибыли из дворца Свита и Ея Высочество Великая Княгиня Елисавета Федоровна, которая упала на колени перед останками Великого Князя. Дамы, бывшие в толпе, рыдали. Великая Княгиня прибыла в одной ротонде, наскоро накинутой на плечи, с открытой головой. Кто-то из дам предложил Ея Высочеству свой головной платок. Останки были собраны, положены на носилки, которые понесли в Николаевский дворец Свита Великого Князя, офицеры 1-го Екатеринославского гренадерского полка и несколько офицеров в папахах, случайно попавших в Кремль проездом на Дальний Восток.
Кремль был переполнен народом, который продолжал стекаться во все ворота.
Когда уже останки были внесены во дворец, к крыльцу подошла дама с узелком в руках, который и передала помощнику пристава. В этом, довольно большом, узелке лежали мелкие части тела Великого Князя, которые она собрала в разных местах на площади.
Преступника в это время вез по Ильинке, на простом извозчике, околодочный надзиратель. Преступник кричал на всю улицу.
Его крики и окровавленное лицо привлекали внимание публики. В городском участке, куда его доставили, находились судебные власти и чины охраннй полиции. Преступник среднего роста, бритая борода, небольшие русые усы, худощавый, на вид лет 25—28. Он одет в высокие сапоги, дешевую поддевку и вязенковую шапку. Все платье на нем новое, только-что купленное. Врачь и фельдшер обмыли его раны: они оказались легкими ссадинами от мелких осколков гранаты. Поранено лицо, руки и продырявлена во многих местах поддевка. На допросе преступник держал себя вызывающе, и заявил, что он не откроет своего имени и звания. Его посадили в арестантскую карету и отвезли в секретную камеру. Кучер Андрей, доставленный в приемный покой городской части, был перевязан доктором и приведен в чуство. Он потерял массу крови: она лужей стояла в карете «скорой медицинской помощи». У него изранен затылок, изорвана в клочья спина и поранены руки. Нижняя часть тела цела, благодаря железному передку кареты и толстому кучерскому волану. Во время перевозки прибыл в приемный покой священник церкви Грузинской Божьей Матери, о. Иоанн Кудрявцев, который исповедал и причастил Андрея. Затем кучер Андрей был отправлен в Яузскую больницу, и около 6 часов вечера его посетила Ея Императорское Высочество Великая Княгиня Елисавета Федоровна.
Рассказ очевидца.
Одно из должностных лиц, по роду своей службы находившееся у Исторического музея и ожидавшее проезда Великого Князя из Николаевского дворца, сообщило нам подробныей сведения о первых минутах после взрыва.
— Великий Князь должен был выехать из дворца после 2 ч. 30 м. Лошади были поданы в 2 ч. 40 м., и я направился навстречу к Никольским воротам.
Вслед за Великим Князем, минутами пятью позже, должна была проехать Великая Княгиня Елисавета Федоровна, в последнее время выезжавшая всегда отдельно.
Ровно в 2 ч. 47 м. раздался ужастны по силе взрыв.
В самых воротах были задержаны великокняжеские лошади, мчавшиеся с одним передком, совершенно изуродованным—передняя кожанная доска была разворочена и болталась, в фонарях стекол не было, и сами фонари сильно помяты, сиденье козел все исковеркано.
В нескольких шагах от лошадей, в крови, без чувств, лежал великокняжеский кучер Андрей, а далее, среди не рассеявшегося еще дыми, виднелись опрокинутые задние колеса кареты и на большом пространстве разбросанные щепы ее кузова.
Взрыв был произведен в 30—40 шагах от Никольских ворот, как раз против помещающейся в здании судебных установлений гаупвахты.
Здесь тротуары, идущие вдоль этого здания и здания арсенала, сближаются под углом, и расстояние между ними не более 20 шагов.
В центре этой площадки лежал труп Великого Князя, настолько изуродованный, что сразу даже трудно было определить его положение. Ордена и эполеты были отброшены силой взрыва шагов на 20 по наравлению к главному входу в арсенал. Площадь на огромном расстоянии усеяна мелкмими щепами от кузова кареты, клочками от обивки кареты и платья Великого Князя. Весь снег на месте взрыва был сильно задымлен, а труп—в крови.
Первыми к месту происшествия подбежали следовавшие за Великим Князем на лихаче два лица охраны, затем прибежало несколько лиц из чинов судебной палаты и окружного суда и офицеры Екатеринославского полка, расположенного здесь же в казармах.
Через несколько секунд, на извозчике, в ротонде и без шляпы, приехала Великая Княгиня Елисавета Федоровна, как оказалось, выбежавшая из Николаевского дворца на звуки взрыва.
Великая Княгиня бросилась к трупу; встав на колени, она стала рыться в куче останков убитого Князя, ощупывала руки, проводила по плечам, отыскивая голову.
Тут появились носилки, останки Князя были собраны офицерами Екатеринославского полка, один солдат снял свою шинель, прикрыл труп Князя ею, и шествие двинулось к Николаевскому дворцу.
Подоспевшей дворцовой прислугой и публикой разбросанные по площади вещи Великого Князя, части одежды, ордена и кольца были собраны и тоже отправлены во дворец, а место катасрофы тотчас же оцеплено взодом солдат Екатеринославского полка.
По словам агентов охраны Великого Князя и других очевидцев взрыва, преступник вошел в Кремль через Никольские ворота навстречу приближавшейся карете и пошел по тротуару вдоль железной решетки примыкающего к зданию судебных установлений садика.
Он—довольно высокий, стройный молодой человек, в серой поддевке, в шапке. Заметив приближающуюся карету, преступник сошел с тротуара и пошел вдоль него, постепенно отходя к средине площадки. Когда карета почти приблизилась к нему, молодой человек быстро подбежал к ней и что-то вытащил из-под борта поддевки и бросил под нее в тот момент, когда карета почти прошла мимо него.
Силой взрыва его отбросило почти к самой решетке, но он быстро поднялся на ноги и побежал по направлению к Никольским воротам. За ним вдогонку бросился городовой Леонтьев, стоявший неподалеку от ворот и задержавший его вместе с каким-то другим человеком.
На место происшествия была вызвана карета «скорой медицинской помощи» и с нею в Городскую часть был отправлен великокняжеский кучер Андрей, а преступника с городовым отправили на извозчике в ту же Городскую часть.
Преступник отделался довольно легко. У него ранена рука, обожжено и исколото лицо; поддевка в нескольких местах разорвана, сукно в ней вырвано целыми кусками.
В участке кучер Андрей пришел в себя и попросил священника; тот исповедал и причастил его. Была подана первоначальная медицинская помощь, а затем раненого кучера в карете «скорой медицинской помощи» отправили в Яузскую больницу. У него сильно поранены затылок, много ран на теле и особенно на ногах, но, по словам врача Яузской больницы, жизнь его можно считать вне опасности.
К четырем часам в Городскую часть прибыли судебные власти, с прокурором окружного суда и судебным следователем по особо важным делам во главе.
Преступник категорически отказался назвать себя и заявил, что ничего говорить он не намерен,—«сделал то, что нужно было».
Преступник—худощавый молодой человек, не более 25-ти лет от роду; лицо интелегентное, речь с каким-то южным акцентом—как будто малороссийским. На вопрос следователя, признает-ли от себя виновным в совершенном преступлении, от твердо и спокойно, подчеркивая слово «преступление», сказал: «Преступление совершил я».
Рассказ другого очевидца.
Очевидец—чиновник канцелярии председателя московского окружного суда. В момент убийства был в канцелярии, помещающейся в 3-м этаже здания судебных установлений.
— Мой стол,—рассказывал очевидец,—стоял около окна, и мне была видна вся площадь перед судом. Без десяти минут в три часа я стал укладывать книги, чтобы в три часа уйти домой. В это время я взглянул в окно и увидал следующее. К Никольским воротам проезжал в карете Великий Князь. На тротуаре около здания суда стоял истопник суда, а навстречу карете, но по тротуару шел какой-то человек с черными усами, одетый в суконную поддевку, черную шапку. На вид ему было лет около 30. Сначала он шел по тротуару, а потом при приближении кареты сошел на мостовую. Когда карета проехала мимо него, он быстро обернулся, выхватил из-под полы какой-то предмет, завернутый во что-то черное, и с силой бросил его в зад кареты. Блеснул огонь, в котором срылась карета, послышался страшный, оглушительный удар, и я отлетел от окна вглубь комнаты сажени на 4 и упал на пол. Задребезжали и посыпались стекла. Когда я встал и подошел к окну, то мне представилась следующая картина. Прямо против окна лежала какая-то груда. Снег был обрызган. Были разбросаны части рук Великого Князя и одна уцелевшая нога. Тут же лежажа ось кареты и два колеса.
Здесь мои наблюдения соединяются с наблюдениями истопника, который, как я уже говорил, стоял около здания.
Лошади с дышлом и двумя передними колесами испуганно бросились по направлению к Николським воротам и были задержаны, уже кодгда проехали ворота. Кучер, доехав до решетки, идущей от ворот суда, здесь упал. Но потом поднялся, встал и оперся головой на решетку. В таком виде он был посажен, минут 5 спустя, на извозчика и отвезен. Совершивший убийство силою взрыва был отброшен в стену здания и получил ссадину на лбу. Затем бросился бежать по направлению к Никольским воротам, но подбежавший городовой остановил его. Ему он сказал:
— Я сделал свое дело. Теперь берите меня!
Городовой на извозчике увез его в участок.
Стекла оказались разбитыми в зданиях судебных установлений и арсенала.
Газета Русское Слово, № 34, Суббота, 5-го (18-го) февраля 1905 г., 4 страницы
Вконтакте
Facebook
Google+
Одноклассники
Мой мир
LiveJournal
E-mail
Комментарии