МОСКВА, 3-го января.
Отошел в область истории 1906 год. Тяжелый, несчастный для России год. Год внутренних раздоров, полный кровавых призраков и бледных теней обнищавшего, утомленного невзгодами народа.
В стране не было мира.
В зареве пожаров решался мирный по существу аграрный вопрос. Кривой тропой шли люди в поисках порядка и покоя. Эта извращенность понятий и поступков родилась в обстановке гнета старого строя, под действием сурового режима усмотрений.
Извращенность создала анархию, которая начавшись в минувшем году, перешла и в новый. И к новому году не видно мира, так как нет свободы. А свободы нет оттого, что корни старого строя, как гнилые остатки зуба, еще держатся в почве, нанося разложение в окружающую среду.
Вот почему новый 1907 год встретил Россию не с восторгом юноши, путь которого усыпан розами, а со слезами предстоящего страдания. Не с цветами радости встречают его, а стонами и муками голодающего крестьянства.
Но надежда и тут не покидает нас. Пройдет тяжелая година испытаний, выпьет русский народ свою чашу горя до дна, и воскреснет Россия. Молодая, здоровая, цветущая, полная сил. Ибо она еще не жила, она только готовилась к жизни, проходя чрез горнило несчастий.
И, может быть в новом году, который встретил нас печальной улыбкой, Россия кончит свой испытание и начнет эру спокойного развития. Вторая Дума, может быть, принесет давно желанный мир, который прилетит к нам на крыльях свободы.
Мы надеемся на это.
Рухнет окончательно, подточенное временем, здание старого крепостнического порядка. Исчезнут все путы, связывавшие свободу русского гражданина. И народ, завоевавший себе думу, встанет уже твердо на ноги и примет главное участие в судьбах своих.
Кончится бойня. Кровь свободного человека будет цениться выше всех даров природы.
Свобода даст простор силам народа, остающемся сейчас без применения. И великий ужас земли—голод будет уже не страшен культурной России.
Да будет так! Так должно быть, ибо Россия—вся впереди.
Пусть уходит в вечность несчастный, облитый слезами и красный от крови старый год. Горькая радость страны проводит его.
Но на памятнике его мы не напишем проклятья. К словам сожаленья мы прибавим и горделивую строку:
Суровость мрачного года не убила в народе идею освобождения,—она лишь накалила его и приблизила час победы.
Пусть уходит в вечность несчастный год. Но и на знамени нового, может быть, так же несчастного года, будут написаны те же слова: свобода и народ.
Комментарии