Высочайший рескрипт,
данный на имя члена Государственного Совета сенатора тайн. сов. Горемыкина.
Иван Логинович! Именным указом 12-го декабря минувшего года Правительствующему Сенату данным Мною, было объявлено, что, во главе забот Моих о благоденствии Российской державы, Я полагаю мысль о наилучшем устройстве, многочисленнейшего в России, крестьянского сословия. Предпринятые еще ранее того, согласно повелению Моему, подготовительны епо этому предмету труды указали, что в некоторых внутренних губерниях империи хозяйственное положение сего сословия в значительной степени поколеблено. Признавая необходимость незамедлительно приступить к изысканию средств для устранения этого прскорбного явления, Я нахожу полезным, дабы, независимо от разрабатываемых в министерстве внутренних дел преобразований в области крестьянского управления, особой внимание обращено было на непосредственное упрочение земельного строя крестьян, как главной основы народного благосостояния. В сих видах надлежит ныне же озаботиться выяснением практических путей к осуществлению намечиваемой задачи, при непременном условии охранения частного землевладения от всяких на него посягательств. При предстоящих по сему вопросу работах должны быть установлены меры к предоставлению крестьянам удобнейших, соответственно изменившимся хозяйственным условия, способов пользования отведенными им надельными землями, и к облегчению нуждающемуся в земле сельскому населению возможности переселения на предназначенные для сего земли или для расширения своего землевладения при содействии крестьянского банка. В связи с сим следует приложить заботы к завершению отграничения крестьянских наделов от земель прочих владельцев, дабы тем самым вящшим образом утвердить в нардном сознании убеждение в неприкосновенности всякой частной собственности. Находя, что успешное выполнение предуказанной задачи возможно лишь при объединении всех, относящихся к этому предмету, работ, ныне разрозненных отдельными местами и ведомствами, в одном учреждения,—Я признал за благо образовать, для обсуждения вопросов о мерах к укреплению крестьянского землевладения, особое совещание из лиц, по непосредственному избранию Моему. Вместе с тем, ценя приобретенные вами долговременною государственною службой обширные познания и опытность в крестьянском деле, Я поручаю вам председательствование в упомянутом совещании. От испытанного усердия вашего ожидаю, что возлагаемая на вас важная задача будет выполнена согласно Моим предуказаниям и в возможно непродолжительном времени.
Пребываю к вам неизменно благосклонный.
На подлинно Собственною Его Величества рукой подписано:
«НИКОЛАЙ».
Царское Село,
30-го марта 1905 г.

ВОЙНА.
(По телеграфу и телефону).
Всеподдпннейшея телеграмма
генерала-от-инфантерии Линевича на Имя Его Императорского Величества от 30-го марта.
В полдень 29-го марта артиллерия одного из наших отрядов открыла огонь по селению Нанчензы, занятому японцами. После часового обстреливания Нанчензы было поспешно очищено противником и занято нашим отрядом.
На левом фланге 26-го марта один из наших передовых конных отрядов в Тауонгу был оттеснен противником, усиленным партией хунхузов, до Нантанчензв. После перестрелки японцы отошли к югу. Нантанчензы было вновь занято нами.

Телеграммы.
(От наших корреспондентов).
Кисловодск, 31, III. Главноначальствующему на Кавказе местными жителями послана следующая телеграмма:
В народной аудитории Кисловодска 27-го марта была беседа, на которой народ призывался к искоренению «внутренних врагов»: интеллигентов, студентов и армян. Это воззвание вызвало в обществе тревогу и возмущение. Просим вас оградить общество от подобного рода воззваний, грозящих ему избиением.
Под телеграммой множество подписей.
Лектор, между прочим, уверял свою аудиторию, что газеты «Русь», «Рассвет» и «Пятигорский Листок» подкуплены японцами, и советовал саморасправу.
Плата за слушание этой лекции назначена была следующая: военные—полтинник, студенты и армяне рубль, народ—бесплатно.
Идет дознание.
Руза, 31, III. Несмотря на ряд указаний и предупреждений об антисанитарном состоянии кожевенного завода Лущихина со стороны санитарного земского надзора, Лущихин упорно не предпринимает никаких мер по устранению антисанитарных условий завода, находящегося в городе. Рабочие спят в дубильном отделении на чанах, в которых дубятся кожи. Завод заражает местность. Санитарный надзор просит земскую управу привлечь Лущихина к ответственности.
Саратов, 31, III. Крупный чайный торговец, ктитор церкви Тименков привлечен к суду по обвинению в ростовщичестве, взимания 140%
Екатеринодар, 30, III. Разрешено установить автомобильное сообщение Екатеринбург—Майкоп и Славянская—Горячий Ключ.
Гомель, 31, III. Третий день бастуют рабочие и служащие фабрики красок северо-западного товарищества. С рабочими ведутся переговоры.
Ревель, 31, III. Забастовали завод Виганда и четыре отделения «Двигателя»; в общем—1,000 человек.
Тверь, 31, III. Губернатором приглашаются крупные фабриканты и фабричные инспектора на совещание об улучшении быта рабочих.

Газета Русское Слово, № 88, Пятница, 1-го (14-го) апреля 1905 г., 6 страниц

ОТ РЕДАКЦИИ.
В виду перехода типографии в собственное помещение, редакция вынуждена с сегодняшнего номера выпускать газету в семистолбцовом размере. Это продолжится лишь несколько дней, пока не будет закончена сложная работа по переноске и установке новых ротационных машин.

ВОЙНА.
(По телеграфу и телефону).
Всеподданнейшие телеграммы
генерал-адъютанта Куропаткина на имя Его Императорского Величества.
I.
От 26-го февраля.
Непрерывные бои в течение многих дней вывели из строя только раненными около 50,000. Отступление от Мукдена совершалось при исключительно тяжелых условиях. Войска, составляющие арьергард, шли в полном порядке, останавливаясь на указанных им позициях. Движение же обозов, вследствие обстреливания японской артиллерией Мандаринской дороги, совершалось с затруднениями. Днем шли без дорог. Так как местность у Мукдена и Телина пересекается несколькими речками с крутыми берегами, то обозы, двигавшиеся таборами, без дорог, должны были останавливаться, ожидая очереди перехода по переездам, что ночью, несмотря на принятые меры, шло медленно. Наш противник перед переходом в наступление получил значительные подкрепления. Как выяснилось из осмотра убитых и опроса пленных, в боях против нас, кроме трех армий, принимала участие и вся армия Ноги. Сверх того, части вновь сформированной дивизии тоже были подтянуты к Мукдену. При легкости доставки морем укомплектований, японская армия поддерживается в составе не только штатном, но во многих частях и сверхкомплектном. Кроме того, благодаря широкой организации еще в мирное время системы разведок, японцам постоянно известно расположение наших войск.
II.
От 27-го февраля.
По донесению начальника арьергарда, в расстоянии орудийного выстрела от передовых наших частей обнаружены силы противника от 1 до 1½ дивизий. О серьезных боевых столкновениях сего числа донесений не поступало. Из донесений начальников арьергардов 2-й армии, при ее отступлении от Мукдена наиболее тяжелые бои пришлось вынести 1-му Вашего Величества Восточно Сибирскому стрелковому полку. Ему пришлось проходить не только под огнем противника, наступавшего с запада, но и под огнем частей, прорвавшихся с востока. Полковник Леш вывел свой полк со знаменем в составе всего трех офицеров и 150 нижних чинов, а также бывшую при полку батарею. Ранее еще первый же Вашего Величества полк в бою 21-го февраля потерял свыше тысячи человек. Из поступивших донесений о потерях в других частях обращает на себя внимание Юрьевский полк 25-й дивизии, в котором ныне находится в строю 619 штыков при двух офицерах.
Об изложенном всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству.

Телеграммы.
(От наших корреспондентов).
Харьков, 28, II. 5-го марта состоится съезд горнозаводчиков для обсуждения вопросов, касающихся улучшения быта рабочих.
Ярославль, 28, II. Вчера вечером на Петровской улице студент лицея без всякого повода подвергся страшному избиению и бесчеловечному истязанию четырех хулиганов. Полиция отсутствовала.
Бобруйск, 27, II. Во всех аптеках улучшены условия службы фармацевтов.

Газета Русское Слово, № 57, Вторник, 1-го (14-го) марта 1905 г., 4 страницы

БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ
МЫ, НИКОЛАЙ ВТОРЫЙ,
ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ
ВСЕРОССИЙСКИЙ,
Царь Польский, Великий Князь Финляндский,
И ПРОЧАЯ, И ПРОЧАЯ, И ПРОЧАЯ.
Объявляем всем верным Нашим подданным:
Провидению угодно было поразить Нас тяжелою скорбию: Любезнейший Дядя Наш, Великий Князь СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ скончался в Москве, в 4-й день сего февраля, на 48 году от рождения, погибнув от дерзновенной руки убий, посягнувших на дорогую для Нас жизнь Его. Оплакивая в нем Дядю и Друга, коего вся жизнь, все труды и попечения были беспрерывно посвящаемы на службу Нам и отечеству, Мы твердо уверены, что все Наши верные подданные примут живейшее участие в печали, постигшей ИМПЕРАТОРСКИЙ ДОМ Наш, и соединят теплые молитвы свои с Нашими об успокоении в царстве праведных души усопшего Великого Князя.
Дан в Царском Селе в 4-й день февраля, в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот пятое, Царствования же Нашего в одиннадцатое.
На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою начертано:
„НИКОЛАЙ“.

Убийство Его Императорского Высочества Великого Князя Сергея Александровича.
Траур при Дворе.
От Двора Его Императорского Величества объявлено:
Г-жам статс-дамам, камер-фрейлинам, гофмейстеринам, фрейлинам и гг. придворным кавалерам и первых 5-ти классов особам обоего пола.
Государь Император Высочайше повелеть соизволил: по случаю кончины Его Императорского Высочества Великого Князя Сергея Александровича наложить при Высочайшем Дворе траур для первых 5-ти классов на 3 месяца, начав оный с 4-го сего февраля. Кавалерам носить при мундирах обыкновенный траур, а дамам по нижеследующему разделению: первый месяц носить черные шерстяные платья и на голове уборы черные, 2-й месяц носить черные шелковые платья, 3-й месяц носить черные шелковые же платья с цветными лентами.
Панихида в Чудовом монастыре.
Панихида у гроба покойного Великого Князя назначена была в 2 ч. дня.
К этому времени небольшой храм наполнился чинами высшей администрации, военного начальства, представителями различных сословий и общественный групп.
У гроба выставлен был почетный караул из генералов свиты Его Высочества, двух гофмейстеров и офицеров Киевского полка, шефом которого состоял покойный.
По сторонам стояло два дворцовых гренадера.
На гроб были возложены венки: от Ее Императорского Высочества Великой Княгини Елисаветы Федоровны, от конторы Двора Его Высочества и от дамского лазарета, устроенного военными дамами, с баронессой Бильдерлинг во главе.
В начале третьего часа в храм прибыли Их Императорские Высочества Великая Княгиня Елисавета Федоровна с Великой Княжной Марией Павловной и Великим Князем Дмитрием Павловичем и Его Императорское Высочество Великий Князь Константин Константинович, приехавший утром из Петербурга.
Панихиду совершали преосвященные Трифон, Нафанаил и Серафим.
Пел хор синодальных певчих.
В 4 часа, а затем в 8 часов вечера у гроба снова совершены были панихиды в присутствии Их Императорских Высочеств.
На Красной площади.
В течение всего дня на улицах, ведущих к Красной площади, наблюдалось необычное скопление публики.
Население столицы стремилось к месту катастрофы, но с утра въезд в Кремль был запрещен в виду предстоявшей в Чудовом монастыре панихиды по Великом Князе.
Народ все прибывал и увеличивал несметные толпы публики, собравшейся на Красной площади.
Полиции с трудом приходилось отстаивать свободный проезд к Никольским воротам для подъезжавших экипажей с высокопоставленными лицами, собиравшимися в Чудов монастырь к панихиде.
После 2½ часов толпа на Красной площади стала редеть, так как и после разъезда с панихиды доступ в Кремль был первое время не разрешен.
Позже публику стали пускать небольшими группами, попарно, для желающих поклониться останкам Великого Князя.
Поклонение останкам.
Желавшая проститься с останками покойного Великого Князя публика впускалась в Спасские ворота, откуда регулируемое чинами полиции течение толпы направлялось вдоль стен соборов и Николаевского дворца — правым тротуаром—во двор Чудова монастыря. Ворота Чудова монастыря были заперты, и их открывали периодически для впуска отдельных групп не более 100 человек.
Из ворот толпа направлялась через двор на заднюю лестницу, ведущую в монастырский храм, опять попарно, при чем при входе в Алексиевский придел, где находится катафалк с останками покойного Великого Князя, помещенными со вчерашнего дня в дубовый гроб, народ разделялся на две шеренги и обходил гроб с двух сторон, отдавая поклонение праху.
У гроба шло непрерывное чтение псалтыри и стоял почетный караул — из двух гофмейстеров, двух офицеров Киевского полка, шефом которого был покойный князь, и двух дворцовых гренадер.
Из Алексиевского придела толпу выпускали на площадь пред Чудовым монастырем и чрез шеренги городовых выводили через Боровицкие ворота из Кремля.
Вправо от Чудова монастыря — в сторону места, где был убит Великий Князь,—публику не пропускали.
Отмена спектаклей.
В конторе московских казенных театров получены по телефону предписания не открывать театров завтра и послезавтра, о чем публика должна быть уведомлена объявлением следующего рода: «По случаю кончины Его Императорского Высочества Великого Князя Сергея Александровича Императорские театры закрыты 4-го, 6-го, и 7-го февраля».

Газета Русское Слово, № 35, Воскресенье, 6-го (19-го) февраля 1905 г., 6 страниц

ОТ МОСКОВСКОГО ГРАДОНАЧАЛЬНИКА.
5-го сего февраля, в 2 часа дня, по случаю кончины Августейшего Главнокомандующего войсками московского военного округа Его Императорского Высочества Великого Князя СЕРГЕЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА, в Чудовом монастыре имеет быть совершена архиерейским служением панихида.
Находящиеся в Москве военные и гражданские чины, дворяне и должностные лица городского сословия сим приглашаются в Чудов монастырь к панихиде в обыкновенной форме, генералы—в лентах, при трауре на левом рукаве.

Убийство Его Императорского Высочества Великого Князя Сергея Александровича.
Известие о потрясающем событии с быстротой молнии облетело вчера всю Москву.
В три часа без двадцати минут Его Высочество Великий Князь Сергей Александрович в карете, запряженной парой лошадей, выехал из Малого Николаевского дворца и направился к Николаевским воротам. Сзади, на зорошей лошади, ехали сопровождавшие два агента охранной полиции. Едва поранялась карета с зданием окружного суда, как раздался громовой взрыв, равный по силе залпу нескольких орудий, и поднялось облако дыма. Через момент мчались лошади с одной передней осью и на возжах тащился кучер. В воротах лошади остановились перед въехавшим извозчиком и были задержаны публиклой. Кучер Андрей, весь окровавленный, был поднят и поставлен к железной решетке маленького сквера, откуда потом и взят был каретой «скорой медицинской помощи». Когда рассеялся дым взрыва, сбежавщейся публике, между которой было много офицеров и солдат, представилась ужасная картина: щепки кареты, лужа крови, посреди которой лежали отсанки Великого Князя. Можно было рассмотреть только часть мундира на груди, руку, закинутую кверху и все отсальное разбитое было в дребезги и разбросано по снегу. В это время по тротуару убегал человек, одетый, как рабочий, с окровавленным лицом и руками.
Городовой Леонтьев, стоявший на посту против ворот окружного суда, и два агента охранной полиции бросились наперерез бегущему и задержали его. Задержанный быстро полез в карман, но руки его тотчас же схватили агенты и кармане нашли револьвер Браунинга, заряженный семью пулями. Это окончательно убедило их, что задержанный —преступник. В это же время и место события прибыли из дворца Свита и Ея Высочество Великая Княгиня Елисавета Федоровна, которая упала на колени перед останками Великого Князя. Дамы, бывшие в толпе, рыдали. Великая Княгиня прибыла в одной ротонде, наскоро накинутой на плечи, с открытой головой. Кто-то из дам предложил Ея Высочеству свой головной платок. Останки были собраны, положены на носилки, которые понесли в Николаевский дворец Свита Великого Князя, офицеры 1-го Екатеринославского гренадерского полка и несколько офицеров в папахах, случайно попавших в Кремль проездом на Дальний Восток.
Кремль был переполнен народом, который продолжал стекаться во все ворота.
Когда уже останки были внесены во дворец, к крыльцу подошла дама с узелком в руках, который и передала помощнику пристава. В этом, довольно большом, узелке лежали мелкие части тела Великого Князя, которые она собрала в разных местах на площади.
Преступника в это время вез по Ильинке, на простом извозчике, околодочный надзиратель. Преступник кричал на всю улицу.
Его крики и окровавленное лицо привлекали внимание публики. В городском участке, куда его доставили, находились судебные власти и чины охраннй полиции. Преступник среднего роста, бритая борода, небольшие русые усы, худощавый, на вид лет 25—28. Он одет в высокие сапоги, дешевую поддевку и вязенковую шапку. Все платье на нем новое, только-что купленное. Врачь и фельдшер обмыли его раны: они оказались легкими ссадинами от мелких осколков гранаты. Поранено лицо, руки и продырявлена во многих местах поддевка. На допросе преступник держал себя вызывающе, и заявил, что он не откроет своего имени и звания. Его посадили в арестантскую карету и отвезли в секретную камеру. Кучер Андрей, доставленный в приемный покой городской части, был перевязан доктором и приведен в чуство. Он потерял массу крови: она лужей стояла в карете «скорой медицинской помощи». У него изранен затылок, изорвана в клочья спина и поранены руки. Нижняя часть тела цела, благодаря железному передку кареты и толстому кучерскому волану. Во время перевозки прибыл в приемный покой священник церкви Грузинской Божьей Матери, о. Иоанн Кудрявцев, который исповедал и причастил Андрея. Затем кучер Андрей был отправлен в Яузскую больницу, и около 6 часов вечера его посетила Ея Императорское Высочество Великая Княгиня Елисавета Федоровна.
Рассказ очевидца.
Одно из должностных лиц, по роду своей службы находившееся у Исторического музея и ожидавшее проезда Великого Князя из Николаевского дворца, сообщило нам подробныей сведения о первых минутах после взрыва.
— Великий Князь должен был выехать из дворца после 2 ч. 30 м. Лошади были поданы в 2 ч. 40 м., и я направился навстречу к Никольским воротам.
Вслед за Великим Князем, минутами пятью позже, должна была проехать Великая Княгиня Елисавета Федоровна, в последнее время выезжавшая всегда отдельно.
Ровно в 2 ч. 47 м. раздался ужастны по силе взрыв.
В самых воротах были задержаны великокняжеские лошади, мчавшиеся с одним передком, совершенно изуродованным—передняя кожанная доска была разворочена и болталась, в фонарях стекол не было, и сами фонари сильно помяты, сиденье козел все исковеркано.
В нескольких шагах от лошадей, в крови, без чувств, лежал великокняжеский кучер Андрей, а далее, среди не рассеявшегося еще дыми, виднелись опрокинутые задние колеса кареты и на большом пространстве разбросанные щепы ее кузова.
Взрыв был произведен в 30—40 шагах от Никольских ворот, как раз против помещающейся в здании судебных установлений гаупвахты.
Здесь тротуары, идущие вдоль этого здания и здания арсенала, сближаются под углом, и расстояние между ними не более 20 шагов.
В центре этой площадки лежал труп Великого Князя, настолько изуродованный, что сразу даже трудно было определить его положение. Ордена и эполеты были отброшены силой взрыва шагов на 20 по наравлению к главному входу в арсенал. Площадь на огромном расстоянии усеяна мелкмими щепами от кузова кареты, клочками от обивки кареты и платья Великого Князя. Весь снег на месте взрыва был сильно задымлен, а труп—в крови.
Первыми к месту происшествия подбежали следовавшие за Великим Князем на лихаче два лица охраны, затем прибежало несколько лиц из чинов судебной палаты и окружного суда и офицеры Екатеринославского полка, расположенного здесь же в казармах.
Через несколько секунд, на извозчике, в ротонде и без шляпы, приехала Великая Княгиня Елисавета Федоровна, как оказалось, выбежавшая из Николаевского дворца на звуки взрыва.
Великая Княгиня бросилась к трупу; встав на колени, она стала рыться в куче останков убитого Князя, ощупывала руки, проводила по плечам, отыскивая голову.
Тут появились носилки, останки Князя были собраны офицерами Екатеринославского полка, один солдат снял свою шинель, прикрыл труп Князя ею, и шествие двинулось к Николаевскому дворцу.
Подоспевшей дворцовой прислугой и публикой разбросанные по площади вещи Великого Князя, части одежды, ордена и кольца были собраны и тоже отправлены во дворец, а место катасрофы тотчас же оцеплено взодом солдат Екатеринославского полка.
По словам агентов охраны Великого Князя и других очевидцев взрыва, преступник вошел в Кремль через Никольские ворота навстречу приближавшейся карете и пошел по тротуару вдоль железной решетки примыкающего к зданию судебных установлений садика.
Он—довольно высокий, стройный молодой человек, в серой поддевке, в шапке. Заметив приближающуюся карету, преступник сошел с тротуара и пошел вдоль него, постепенно отходя к средине площадки. Когда карета почти приблизилась к нему, молодой человек быстро подбежал к ней и что-то вытащил из-под борта поддевки и бросил под нее в тот момент, когда карета почти прошла мимо него.
Силой взрыва его отбросило почти к самой решетке, но он быстро поднялся на ноги и побежал по направлению к Никольским воротам. За ним вдогонку бросился городовой Леонтьев, стоявший неподалеку от ворот и задержавший его вместе с каким-то другим человеком.
На место происшествия была вызвана карета «скорой медицинской помощи» и с нею в Городскую часть был отправлен великокняжеский кучер Андрей, а преступника с городовым отправили на извозчике в ту же Городскую часть.
Преступник отделался довольно легко. У него ранена рука, обожжено и исколото лицо; поддевка в нескольких местах разорвана, сукно в ней вырвано целыми кусками.
В участке кучер Андрей пришел в себя и попросил священника; тот исповедал и причастил его. Была подана первоначальная медицинская помощь, а затем раненого кучера в карете «скорой медицинской помощи» отправили в Яузскую больницу. У него сильно поранены затылок, много ран на теле и особенно на ногах, но, по словам врача Яузской больницы, жизнь его можно считать вне опасности.
К четырем часам в Городскую часть прибыли судебные власти, с прокурором окружного суда и судебным следователем по особо важным делам во главе.
Преступник категорически отказался назвать себя и заявил, что ничего говорить он не намерен,—«сделал то, что нужно было».
Преступник—худощавый молодой человек, не более 25-ти лет от роду; лицо интелегентное, речь с каким-то южным акцентом—как будто малороссийским. На вопрос следователя, признает-ли от себя виновным в совершенном преступлении, от твердо и спокойно, подчеркивая слово «преступление», сказал: «Преступление совершил я».
Рассказ другого очевидца.
Очевидец—чиновник канцелярии председателя московского окружного суда. В момент убийства был в канцелярии, помещающейся в 3-м этаже здания судебных установлений.
— Мой стол,—рассказывал очевидец,—стоял около окна, и мне была видна вся площадь перед судом. Без десяти минут в три часа я стал укладывать книги, чтобы в три часа уйти домой. В это время я взглянул в окно и увидал следующее. К Никольским воротам проезжал в карете Великий Князь. На тротуаре около здания суда стоял истопник суда, а навстречу карете, но по тротуару шел какой-то человек с черными усами, одетый в суконную поддевку, черную шапку. На вид ему было лет около 30. Сначала он шел по тротуару, а потом при приближении кареты сошел на мостовую. Когда карета проехала мимо него, он быстро обернулся, выхватил из-под полы какой-то предмет, завернутый во что-то черное, и с силой бросил его в зад кареты. Блеснул огонь, в котором срылась карета, послышался страшный, оглушительный удар, и я отлетел от окна вглубь комнаты сажени на 4 и упал на пол. Задребезжали и посыпались стекла. Когда я встал и подошел к окну, то мне представилась следующая картина. Прямо против окна лежала какая-то груда. Снег был обрызган. Были разбросаны части рук Великого Князя и одна уцелевшая нога. Тут же лежажа ось кареты и два колеса.
Здесь мои наблюдения соединяются с наблюдениями истопника, который, как я уже говорил, стоял около здания.
Лошади с дышлом и двумя передними колесами испуганно бросились по направлению к Николським воротам и были задержаны, уже кодгда проехали ворота. Кучер, доехав до решетки, идущей от ворот суда, здесь упал. Но потом поднялся, встал и оперся головой на решетку. В таком виде он был посажен, минут 5 спустя, на извозчика и отвезен. Совершивший убийство силою взрыва был отброшен в стену здания и получил ссадину на лбу. Затем бросился бежать по направлению к Никольским воротам, но подбежавший городовой остановил его. Ему он сказал:
— Я сделал свое дело. Теперь берите меня!
Городовой на извозчике увез его в участок.
Стекла оказались разбитыми в зданиях судебных установлений и арсенала.

Газета Русское Слово, № 34, Суббота, 5-го (18-го) февраля 1905 г., 4 страницы

ВОЙНА.
(По телеграфу и телефону).
Всеподданнейшая телеграмма генерал-адъютанта Куропаткина на имя Его Императорского Величества от 30-го января.Сегодня, 30-го января, в 4 часа ночи, японским конным отрядом, численностью до 300 человек, произведено было нападение на железнодорожный мост близ станции «Фанцзятунь», между станциями «Куаньченцза» и «Гунчжую»; при этом повреждены были настилка и путь на мосту на протяжении 15 сажень. Через некоторое время движение поездов было восстановлено.
29-го января пехотные части противника произвели наступление против нашей позиции у Фуазячжуанцзы. Ружейным огнем наших дежурных частей наступление было приостановлено, и японцы вынуждены были отступить. Того же числа, днем, противником из осадных батарей были обстреляны Путиловская сопка и селение Сахеянт; одним из снарядов был убит поручик Стычинский и ранены подполковник Ростовцев, штабс-капитан Невдачин и шт.-капитан Карпов, последний легко. По проверенным сведениям, нами с 12-го по 16-е января взято в плен 221 здоровых и 122 раненных японца.
Об изложенном всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству.

ТЕЛЕГРАММЫ.
(От наших корреспондентов).
Варшава, 31, I. В домбровском горном районе собралось 3,000 груженных вагонов, не отправленных по назначению.
Поднят вопрос о введении в войсках условного осуждения, как важной меры нравственного воспитания солдат.
Производятся опыты с новым оригинальной формы аэростатом Зигфельда Персеваля, отличающимся большой устойчивостью против ветра.
Саратов, 31, I. 1-го февраля, согласно ходатайству служащих жел. дор., во всех отделах управления вводится 5-часовой рабочий день вместо 6-часового и учреждается бюро по разбору недоразумений между служащими и начальством.
Ташкент, 31, I. Пароход амударьинской флотилии «Великий Князь» и четыре баржи, не успев окончить навигации, затерты льдом в нескольких пунктах на пространстве между Чарджуем и Термезом. Положение «Великого Князя», прибитого к афганскому берегу около Карнаса, оказалось критическим, так как афганцы решительно отказались помочь бедствующему экипажу провизией и топливом. Пароход пришлось бы, вероятно, оставить на произвол судьбы, если бы не подоспела помощь от чинов пограничной стражи.
(От «Российского» и «С.-Петербургского» телеграфных агенств).
Петербург, 31, I. В виду вредного направления газеты «Наши Дни», выразившегося, между прочим, в статьях «Заметки журналиста» в № 25 и «О нашей распущенности» в № 33, министром внутренних дел объявлено второе предостережение. («Спб.»).
Петербург, 30, I. В прошлую ночь скончался видный общественный деятель и автор выдающихся научных трудов по фотографии А. К. Ержемский. («Росс»).

Газета Русское Слово, № 30, Вторник, 1-го (14-го) февраля 1905 г., 4 страницы